Я верю в любовь - Страница 32

– О, это была отговорка на случай, если ты пошлешь меня к черту.

– Я и послала.

– Послала, – согласился Конрад и поцеловал ее плечо. – Поездка была предлогом. Мне нужно было с тобой увидеться.

– В постели, как я понимаю. Для этого и приехал?

– Да, и для этого, если повезет. Но самое главное – я хотел рассказать тебе, как тосковал, как часто вспоминал о тебе, как отчаянно хотел снова быть с тобой.

– Я не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу.

– Знаю. Я был просто дурак. Думал, что ты любишь меня. Оказалось, всего лишь случайный любовник. Это был удар для меня.

Нахмурившись, она осторожно сказала:

– Я думала, что ты и не ждешь от меня большего. Значит, у тебя не каждый раз так бывает? Не с каждой женщиной? Я была уверена, что у тебя большой опыт и ты великолепный любовник.

– Это, конечно, правда, – не без тени самодовольства сказал он и тут же заработал ощутимый толчок по ребрам. – Но любовь зависит не от одного человека, это дело двоих. А ты, моя красавица, просто необыкновенная.

– Правда? А мой муж всегда говорил, что я фригидна.

– Идиот, – резко сказал Конрад. – Поэтому ты и боялась тогда, в первый раз?

Она кивнула и не поднимая глаз стала рассказывать:

– Когда я вышла замуж, я была девственницей. А Майк… Он не был таким нежным и терпеливым, как ты, заботился только о своем удовольствии и заставлял меня делать вещи, которые я считала мерзкими. Он орал, что я холодная как рыба. Иногда мне было так плохо, что я наутро была и физически и морально больна.

– Подонок, – сдавленно прошептал Конрад.

– Когда я поняла, что проще под ним лежать и ни о чем не думать, вот тут, наверное, у него и появились другие женщины.

– Почему ты не ушла от мужа?

– Я вышла за него влюбленной дурочкой. Потом он заставил меня поверить в мою неполноценность. Любил говорить, что я сгубила ему жизнь. Брак в принципе очень много значил для меня. Кроме того, я постоянно испытывала давление со стороны его родителей. О моих бедах ведь никто не знал: не в постели он был совершенно нормальным и даже симпатичным мужчиной. Под конец я его возненавидела и уже решила уйти от него, но он погиб.

– Бедняжка моя, неудивительно, что тогда со мной ты была так напугана!

– Но ты все равно прав: я действительно выбрала тебя, чтобы убедиться, что секс может быть другим.

– Теперь, когда я знаю, почему ты меня выбрала, мне это даже льстит.

– Но если бы не гроза, ничего бы не вышло, так ведь получается?

Конрад улыбнулся.

– Ну, мы что-нибудь придумали бы. Я сразу почувствовал в тебе скрытый огонь. Я знал, что под маской деловой дамы скрывается пылкая, страстная женщина, которой просто не хватает смелости заявить о себе.

Мария улыбнулась.

– Если бы не ты, эта женщина так и пряталась бы под маской. Я очень благодарна тебе. Сожалею, что оскорбила тебя.

– Будь строже с заносчивым дураком. Мне нужно было сразу же к тебе приехать. Но, согласись, не слишком-то приятно знать, что тебя использовали…

– Да-да, я знаю. Прости. Но я не такая, как Стефани. Честное слово, не такая.

И она накрыла ладонями его руки.

– Ты думаешь, я этого не понимал? На следующий же день я позвонил, но сеньора Ругоза сказала, что ты уже уехала. Горько было понять, что я для тебя ничего не значу.

Мария с ехидцей улыбнулась.

– Значит, теперь я буду твоей лондонской подружкой?

Конрад взглянул на прелестное лицо в обрамлении медно-рыжих локонов и сказал наконец то, ради чего приехал в Лондон:

– Я надеялся, что ты станешь моей женой.

– Ты… Это что, шутка? – еле слышно спросила она.

Самозваному жениху было не до шуток.

– Я люблю тебя, дорогая, и хочу жениться на тебе.

– Но… Но…

Он покачал головой и прижал палец к губам любимой.

– Никаких «но», моя прелесть.

Ее глаза долго изучали потолок. Потом она выпалила:

– Но я ведь не блондинка!

Конрад в притворном ужасе закатил глаза.

– Ах, ты об этой дурацкой традиции! Какое отношение имеет цвет волос к любви?

Мария хотела было сказать, что семья не потерпит крушения многолетних принципов. Волосы ладно, шут с ними, но этот мужчина наследник главы Дома Баго и вдруг женится на ней, высококлассной официантке, распорядительнице торжеств, не более. Но она промолчала.

У Конрада достаточно твердости и независимости, чтобы настоять на своем. К тому же он наверняка все обдумал и отдает себе отчет, как прореагируют на его выбор. В глубине души Мария была польщена тем, что Конрад готов ради нее испортить отношения с семьей.

Она все же спросила:

– Ты обдумал свое решение или тебе это только сейчас пришло в голову?

– Я, собственно, для этого и приехал в Англию. Ох, как я был зол во время нашей последней встречи, а еще больше разозлился, когда узнал, что ты собрала вещи и отправилась домой. Но не смог выбросить тебя из головы. Со мной такого еще не случалось. Я пытался развлечься, потом загрузил себя работой – пустота оставалась. Скучал. Скучал по тебе. Но это еще не все, – продолжал Конрад. – Если происходило что-то интересное, я думал, что ты об этом скажешь, представлял, как вспыхнет от радости твое лицо. Один бог знает, как я ненавидел себя: сам все испортил.

– Почему же ты не позвонил, не написал?

– Я сотни раз снимал телефонную трубку. Но ведь знал, что ты злишься на меня, и боялся, что ты просто бросишь трубку или откажешься встречаться со мной. Так что решил бросить дела и приехать. И вот я здесь, Мария. Я приехал, чтобы просить тебя стать моей женой.

Подумать только, ее полюбил такой мужчина, а ведь она столько лет была никому не нужной, никем не любимой. А теперь этот прекрасный человек хочет, чтобы она стала его женой. Славно. Почетно. Но почему бы не заручиться ее согласием. Он уверен, что это излишне. Таким, как он, не отказывают. Собравшись с духом, Мария честно сказала: